Новые путешествия

 Приди - открой балкон. Как небо тихо!
 Недвижим теплый воздух-ночь лимоном
 И лавром пахнет, яркая луна
 Блестит на синеве густой и темной...

Пушкин. "Каменный гость".

Весной 1844 года Глинка отправился в новое путешествие за границу. Опять перед ним лежала длинная дорога, опять из окна коляски, заказанной еще в годы "Прощания с Петербургом", он мог наблюдать жизнь чужих, невиданных краев.

Смоленск, Варшава, Берлин. Старый друг и учитель Ден обнимает своего бывшего ученика - теперь зрелого композитора, автора двух опер. Сколько музыки, сколько споров о музыке вместилось в эти несколько берлинских дней! От Кельна дорога побежала быстрее: Глинка пересел из коляски в железнодорожный вагон. Вот граница Бельгии, вот и французская граница. Близка уже и цель путешествия.

'Иван Сусанин' (возобновление на советской сцене). Собинин - Г. Большаков. Антонида - В. Барсова. Большой театр. 1939 г

И вот наконец Париж - один из красивейших городов мира, широко раскинувшийся на холмах, город, в котором остатки средневековья - готические соборы, дома с острыми черепичными крышами - причудливо соседствовали с пышным великолепием зодчества нового времени: монументальным Пантеоном - усыпальницей великих людей Франции, Триумфальной аркой, Вандомской колонной.

'Иван Сусанин'. Сцена из I действия

Музеи, великолепные дворцы, а рядом почерневшие от времени старые дома, улицы, площади - все привлекало Глинку своей необычностью. Незаметно промелькнуло лето, а осенью к прогулкам по Парижу прибавились еще посещения театров и концертных залов.

'Ипатьевский монастырь'. Декорация П. Вильямса к опере 'Иван Сусанин'. Большой театр. 1939 г

Глинка бывал не только в больших прослав ленных театрах, как, например, театр Итальянской оперы, который по составу исполнителей был едва ли не лучшим театром в мире. Он находил живое удовольствие в том, чтобы, смешавшись с толпой, заходить в маленькие балаганчики, смотреть на клоунов, слушать их шутки и веселый хохот публики.

Сцена смерти Сусанина. Сусанин - А. Пирогов

Особенно понравился ему театр пантомимы. Когда-то давно указом короля только двум театрам в Париже было разрешено ставить спектакли "с диалогами", то есть с разговорами действующих лиц. Этим налагался запрет на народные театры - какая же пьеса может идти без диалогов? Но изобретательные актеры нашли выход: они стали разыгрывать пантомимы - пьесы без слов, где все действие выражалось жестами и мимикой актера. Народ полюбил эти зрелища и охотно посещал их. Театр "Фюнам-бюль", куда однажды зашел Глинка, был особенно популярен и славился своим Пьеро^*.

^* (Пьеро - традиционное имя комического актера в французских и итальянских народных спектаклях.)

В Париже Глинка вновь встретился с одним из самых талантливых и передовых французских композиторов - Гектором Берлиозом. У Берлиоза было мало друзей: его пылкая натура, не знающая умеренности ни в симпатиях, ни в антипатиях, его острый насмешливый ум многих отталкивали. Но Глинку он привлекал: ему было по душе и смелое новаторское творчество Берлиоза, его вечные искания новых путей, и он сам как человек и художник - пылкий, горячий, резко отличающийся остротой, самобытностью своих суждений от других музыкантов Парижа.

'Иван Сусанин'. Эпилог

Берлиоз, в свою очередь, очень заинтересовался творчеством Глинки и, не откладывая, решил познакомить с ним парижан. Под его управлением в Париже, в цирке на Елисейских полях впервые прозвучала музыка Глинки: лезгинка из "Руслана" и ария Антониды из "Сусанина". Успех этих произведений навел Глинку на мысль дать в Париже благотворительный концерт из своих сочинений

Эскизы народных костюмов Ф. Федоровского к опере 'Иван Сусанин'. Ленинград. Театр оперы и балета имени С. М. Кирова. 1940

И вот 10 апреля 1845 года на улице Victoire в Париже в концертном зале Герца состоялся большой концерт из произведений русского композитора, концерт, в котором лишь несколько номеров программы были отведены музыке французской и итальянской. Концерт имел успех, отмеченный французскими газетами. Самую теплую статью написал Берлиоз.

Эскиз декорации Ф. Федоровского к опере 'Иван Сусанин'. Эпилог. Театр оперы и балета имени С. М. Кирова. 1940 г

Он познакомил французских читателей с биографией и сочинениями Глинки и в самых лестных выражениях охарактеризовал его талант:

"Талант Глинки, - писал Берлиоз, - отличается необычайными гибкостью и разнообразием; стиль его, по редкому преимуществу, преобразуется по воле композитора сообразно с требованиями сюжета, который он обрабатывает. Он делается простым и даже наивным, никогда не унижаясь до употребления пошлых оборотов. В мелодиях его являются звуки неожиданные, периоды прелестно-странные. Он великий гармонист и пишет партии инструментов с такою тщательностью, с таким глубоким знанием их самых тайных средств, что его оркестр один из самых новых, самых живых оркестров в наше время".

'Иван Сусанин' (постановка 1945 г.). Сцена из I действия. Большой театр. 1970-е гг

Берлиоз заканчивал свою статью, называя автора "Руслана и Людмилы" "в числе превосходнейших композиторов нашего времени".

'Иван Сусанин'. Сцена из II действия

Этим мнением талантливейшего музыканта и взыскательного критика можно было гордиться. Статью Берлиоза прочитали и на родине Глинки, она была переведена и перепечатана в петербургских и московских газетах.

Сусанин - А. Ведерников

Так случилось, что афиша парижского концерта как бы отметила важные вехи творческого пути Глинки. Вот "Желание" - романс, написанный в Италии на слова итальянского поэта Романи. Как это было давно, как полон был он тогда планов, замыслов и как мало было еще сделано! А вот краковяк из "Ивана Сусанина". Это уже другая ступень, этим он и сейчас мог гордиться. "Вальс-фантазия" - сладкое и грустное воспоминание о Екатерине Керн. Отрывки из "Руслана и Людмилы"- одного из последних сочинений. Да, на этом листке запечатлелась вся его жизнь, все страдания и радости.

Сусанин - А. Ведерников, Антонида - Г. Олейниченко, Собинин - А. Ломоносов

Год без малого, проведенный в Париже и наполненный яркими художественными впечатлениями, интересными встречами и просто развлечениями, был отдыхом после трудных петербургских лет. Но Глинка не собирался долго почивать на лаврах. Многое надо было еще увидеть, услышать, многое успеть создать.

Изба Сусанина. III действие. Антонида - Л. Ковалев, Собинин - А. Ломоносов, Сусанин - А. Ведерников, Ваня - Г. Королева

Глинку всегда манила Испания, которую он давно знал по книгам, картинам и меньше всего-по музыке. Композиторы многих стран писали тогда романсы в духе испанской народной музыки, испанские танцы. Это было в моде, но это не было подлинной испанской музыкой.

'Иван Сусанин'. Эпилог

В музеях Парижа Глинка видел много картин знаменитых живописцев Испании: созданные кистью великого Веласкеса портреты испанских царедворцев, смотревших с холодной и жестокой улыбкой, картины Мурильо, изображавшие мадонну, святых и ангелов, наделенных такой земной, человеческой красотой, что даже у самого религиозного зрителя они вызывали не молитвенное настроение, а восхищение и радость.

'Руслан и Людмила' - (постановка 1972 г.). Большой театр. Людмила - Б. Руденко

Глинка знал и великое произведение испанской литературы - роман Сервантеса "Дон Кихот", повествующий о смешных и печальных приключениях бедного рыцаря, пустившегося в далекое странствование в погоне за мечтой.

'Руслан и Людмила' - (постановка 1972 г.). Большой театр. Руслан - Е. Нестеренко

Какова же была сама Испания, давшая миру такого писателя, как великий Сервантес, таких художников, как Веласкес и Мурильо, - этого Глинка не знал и очень хотел узнать.

'Руслан и Людмила'. Сцена свадьбы. Руслан - Е. Нестеренко, Людмила - Б. Руденко

Глинка не собирался быть в Испании праздным развлекающимся путешественником. Узнать Испанию - это значило для него прежде всего узнать испанский народ, его язык, его музыку. И вот в маленькой парижской квартире Глинки появились книги об Испании, географические карты и "Дон Кихот" на испанском языке, который прилежно изучал Глинка.

Людмила - К. Кадинская, Руслан - Е. Нестеренко

13 мая 1845 года Глинка покинул Париж и отправился в путь. С ним поехал испанец дон Сантьяго Эрнандес, с которым он в Париже практиковался в разговорном испанском языке. Третьим спутником была Росарио-девятилетняя дочка дона Сантьяго, милая веселая болтунья, переносившая все дорожные трудности без жалоб и усталости. А эта дорога была труднее всех, по которым ездил в своей жизни Глинка. Путь от испанской границы лежал через горы, по узкой каменистой тропе, доступной одним только верховым лошадям и мулам.

'Руслан и Людмила'. Сцена из I действия

Вот так, верхом на лошадях, а потом на мулах, и пришлось ехать Глинке с его спутниками до первого испанского городка Памплуны. Дальше они поехали уже в дилижансе, который показался необыкновенно удобным и приятным.

Людмила - Б. Руденко, Руслан - Е. Нестеренко

Вот и Вальядолид - город, где жила семья дона Сантьяго и где Глинка рассчитывал отдохнуть после трудного пути. Ему понравился маленький городок, не числившийся среди достопримечательностей Испании, но по-своему красивый и живописный, понравилось скромное патриархальное семейство Сантьяго.

Руслан - Е. Нестеренко

Нигде за границей Глинка не чувствовал себя так привольно, как в Испании, среди общительных и приветливых людей. Отдых, вечерние прогулки верхом, иногда музицирование с новыми испанскими знакомыми заполняли все время. Так прошло лето. Глинка чувствовал, что здесь он сможет забыть все горести прошлого, сможет вернуться к творчеству, к жизни.

'Руслан и Людмила'. Сцена в Киеве

Впереди ждали новые, яркие впечатления. Древние дворцы Сеговии, фонтаны Сан-Ильдефонсо, напоминавшие Глинке Петергоф; другие города и селения, в большинстве своем старинные, дышащие суровым величием былой славы и могущества Испании, господствовавшей когда-то над половиной мира.

Людмила в садах Черномора

А потом Мадрид, вполне современный, веселый и нарядный, с вечной суетой на улицах и площадях. Здесь, как и в Париже, Глинка проводил все время в прогулках по городу, осматривая дворцы, музеи, посещая театры, все более и более осваиваясь с испанской жизнью, тем более что языком он владел уже свободно.

Светозар - В. Ярославцев

Много примечательных мест посетил Глинка за два года, проведенных в Испании. Они были почти целиком отданы путешествиям. Он посетил Толедо - город-крепость, более всех других сохранивший средневековый облик, видел Эскуриал - дворец жестокого короля Филиппа II, огромное, мрачное здание, более похожее на монастырь или даже на тюрьму, возвышающееся среди пустынной равнины. Зиму 1845/46 годов Глинка провел на юге Испании, в Гранаде - городе, расположенном в живописной долине, окруженной цепью высоких гор. Глинка поселился в одном из пригородных домов, из окон которого была видна вся долина Гранады, часть города и Альгамбра - старинная крепость, сохранившаяся еще со времени владычества мавров. Дворец Альгамбры - причудливое создание изысканного воображения и высокого мастерства зодчих - пленил Глинку прохладой просторных галерей, игрой светотеней на резном, как кружево, мраморе колонн, арок, сводов.

Но не только города, славившиеся историческими или художественными памятниками, привлекали Глинку. Ранней осенью 1846 года по совету и приглашению одного из испанских знакомых он отправился на ярмарку в Мурсию на деревенской двуколке - "тартане" по дорогам, которые, по собственному определению композитора, были хуже русских проселочных. Но зато он увидел сельскую Испанию, совсем незнакомую и недоступную обычным иностранным путешественникам, увидел повседневную жизнь народа, его труд, его развлечения. Он услышал настоящую музыку Испании. Глинка изучал ее не в театрах и концертных залах, а на улицах и дорогах, а также у себя дома в исполнении народных певцов и гитаристов. Песня и пляска здесь были неразлучны, и "дон Мигель", как называли Глинку испанцы, решил изучать и пляски испанского народа. Вероятно, никто из петербургских знакомых не узнал бы Михаила Ивановича, увидев его отплясывающим хоту с кастаньетами в руках!

Ратмир - Т. Синявская, Руслан - Е. Нестеренко, Людмила - Б. Руденко

Большой альбом и нотная тетрадь, взятые Глинкой с собой в Испанию, постепенно заполнялись рисунками и автографами новых знакомых, записями испанских песен. Все привлекало Глинку: и песни погонщиков мулов, и пляски танцовщиц в маленьких, расположившихся прямо на улице кабачках.

"Прилежно занимаюсь изучением испанской музыки, - писал композитор матери из Гранады. - Здесь более, чем в других городах Испании, поют и пляшут. Господствующий напев и танец в Гранаде - фанданго. Начинают гитары, потом почти [каждый] из присутствующих по очереди поет свой куплет, и в это время в одну или две пары пляшут с кастаньетками. Эта музыка и пляска так оригинальны, что до сих пор я не мог еще совершенно подметить напева, ибо каждый поет по-своему. Чтобы вполне уразуметь дело, учусь три раза в неделю (за 10 франков в месяц) у первого здешнего танцевального учителя и работаю руками и ногами. Вам это, может быть, покажется странно, но здесь музыка и пляска неразлучны. - Изучение народной русской музыки [в] моей молодости повело меня к сочинению Жизни за царя и Руслана. Надеюсь, что и теперь хлопочу не понапрасну".

'Руслан и Людмила'. Финал

Эти песни и пляски впрямь были удивительны. Сначала слушателю казалось, что он слышит три разных музыкальных ритма: один в песне, другой в игре гитариста, третий в стуке кастаньет танцовщицы. Но стоило внимательнее вслушаться, как ухо улавливало взаимную связь трех ритмов, сливающихся в единое гармоничное целое.

Еще в Вальядолиде Глинка записал хоту - мелодию веселого танца, в котором пляшущие пары стараются перещеголять друг друга в легкости прыжков и быстроте движений. Хота, слышанная в Вальядолиде в исполнении местного гитариста, привлекла Глинку живостью мелодии, бойкостью ритма и шутливыми, задорными словами:

 Человек без денег-бедный. 
 Но влюбленный и ревнивый
 В нашей местности зовется
 Ни на что не годной вещью.

Эта мелодия была положена в основу симфонического произведения, написанного Глинкой в Испании, - "Арагонской хоты", одной из двух ставших впоследствии знаменитыми "Испанских увертюр".

"Арагонская хота" не была простой обработкой народной мелодии - в ней Глинка передал самую сущность музыки Испании, нарисовал яркие картины жизни испанского народа.

Строгое, полное сдержанной силы и величия медленное вступление к "Хоте" с его маршевым ритмом и блестящими фанфарными звучаниями как будто говорит о былой военной славе Испании, запечатлевшейся в ее древних замках и дворцах. А в быстрой части увертюры звучат разнообразные мелодии и ритмы танцевальных песен, тех, что повсюду слышал Глинка в своем путешествии. Они чередовались и переплетались так же причудливо, как это было в поразившем Глинку исполнении народных музыкантов. Народные мелодии, обработанные рукой великого композитора, свободно владеющего всеми средствами музыкального искусства, заблистали новыми красками, выявили всю свою природную красоту.

Едва начав работать над "Арагонской хотой", Глинка почувствовал, что открывает для себя новую область музыкального искусства, что, введя в симфоническую музыку народные мелодии, он создает произведение, равно интересное и доступное пониманию и знатоков, и самых обычных любителей музыки. Говорить на языке музыки с широким кругом слушателей и раньше было его целью, но в романсах, в опере ему помогало поэтическое слово и драматическое действие. Задача же сделать широко доступной симфоническую музыку, издавна считавшуюся "ученой", была новой и потому особенно увлекательной. Окончив "Арагонскую хоту", Глинка ясно ощутил, что ему удалось решить эту задачу; а впереди рисовались новые, еще более интересные замыслы.

Летом 1847 года Глинка отправился в обратный путь, на родину. Он уезжал не один, с ним был его ученик-испанец, большой любитель музыки. Дон Педро Фернандес Неласко Сендино, или Педруша, как называл его Глинка, стал неразлучным спутником композитора, он вел его деловую переписку и денежные дела, которые ему охотно предоставил Глинка, не отличавшийся житейской практичностью.

Родина манила Глинку, но о Петербурге и "большом свете" он не мог думать без страха. Глинка остановился в родном Новоспасском. Здесь его ждали совсем состарившаяся мать, младшие сестры. Старый дом, разросшийся парк живо напомнили годы детства и юности; Глинка почувствовал себя молодым, бодрым и каждый вечер развлекал свою семью, исполняя вместе с доном Педро испанские песни под гитару и кастаньеты. Хорошо было вспоминать о далеких краях на родине, среди близких, милых сердцу людей, хорошо было рассказывать о долгом путешествии, о разных странах и людях, делиться мыслями, чувствами, новыми планами!