Сложности редкой профессии

Многие считают, что самое главное в профессии органного мастера - умение настраивать орган. Это верно лишь на первый взгляд, поскольку настройка - основная работа мастеров. Но научиться настраивать орган нетрудно. У язычковых труб есть рычажок, он удлиняет или укорачивает колеблющуюся часть язычка. У труб с лабиальной щелью развальцовывается или завальцовывается верхний конец. Если труба большая и вальцевать ее трудно, вверху надрезается полоска металла - при настройке ее отгибают или пригибают. Деревянные трубы тоже имеют простые приспособления для настройки. Словом, особых сложностей нет.

Конечно, чтобы научиться настраивать орган, нужно обладать музыкальным слухом, но слух - лишь изначальное условие, без которого не стоит стремиться в органные мастера, как без цветоощущения напрасно мечтать стать художником.

Итак, настройка органа - дело несложное. А сложности начинаются дальше.

Нужно отчетливо представлять себе, где находится каждая из тысяч труб. Причем это нельзя изучить заранее, теоретически, потому что нет двух одинаковых инструментов, все органы разные. А знать расположение труб нужно очень хорошо, так как иногда приходится подстраивать некоторые из них на ходу, во время концерта. Хорошо, если только подстраивать, а то может случиться кое-что и посерьезнее. Был такой случай: вдруг во время выступления известного органиста сама собой зазвучала труба. Музыкант, правда, не растерялся и прибавил громкости, чтобы заглушить не предусмотренный композитором звук. Где звучат сотни труб, там одна как-нибудь затеряется - во всяком случае, для не очень острого слуха. Но через несколько секунд должен быть финальный аккорд первой части, и что же - одна труба будет продолжать звучать в паузе? Выключить воздуходувную машину одновременно с концом аккорда - не поможет: давление воздуха в мехах спадает не сразу. Выход один - найти неисправность и устранить ее. И на все это - несколько секунд. Игорь Андреевич и Вадим Алексеевич успели и найти, и устранить.

Значит, умение предельно сосредоточить внимание во время концерта - одно из основных требований к органному мастеру. Рассеянному человеку здесь делать нечего.

Мастеру нужно приноровиться к характеру инструмента, понять его капризы и настроение - оно зависит и от погоды, и от разлуки с людьми в перерыве между сезонами, и даже от того, кто репетировал или выступал сегодня на сцене - гитарист или танцевальный ансамбль. Не усмехайтесь - никакой мистики тут нет. Гитарист сидел себе спокойно на стуле, а танцоры сотрясали сцену. И чтобы успокоить после этого орган, нужно быть не только хорошим мастером, но и в некотором роде психологом.

Мастерам нужно владеть добрым десятком обычных профессий. В органе есть механизмы - значит, нужно быть механиком. При починке металлических труб они становятся слесарями, паяльщиками, лудильщиками, а при починке деревянных - столярами. Они и электротехники: ведь передача сигнала от клавиши к клапанам труб электромеханическая.

В помещении органа мастера вынуждены делать даже то, что не относится к самому инструменту. Мы слышали - там скрипнула ступенька. Мастера не будут звать плотника: а вдруг он неосторожно размахнется молотком... Поплотничают сами.

Они же и убираются сами. Ни одну уборщицу внутрь органа не пустят. Было раз дело: по недосмотру работников зала уборщица туда проникла, поелозила тряпкой, так потом орган неделю чихал и кашлял, еле вылечили.

И в то же время органным мастерам нужно быть музыкантами хотя бы настолько, чтобы разговаривать с исполнителями на одном языке. Ведь мастера инструктируют музыканта, впервые выступающего на этом органе: показывают расположение рычажков и кнопок на кафедре, объясняют особенности инструмента.

Видите, сколько самых разных дел! Не забывайте к тому же о настройке - хоть она и не слишком сложна, но тем не менее требует огромного терпения и выносливости. Вот настроили орган перед концертом, а потом, когда все закончилось, мастера иногда остаются вновь подстраивать его, если утром кому-то предстоит здесь репетировать. За два часа концерта орган успел расстроиться не только от работы, но и от дыхания публики - изменилась температура воздуха, влажность, и инструмент это почувствовал.

Дважды в год - полная, капитальная настройка органа, которая длится не меньше месяца. В это время мастера трудятся ночами - зал свободен, нет репетиций и концертов, да и самим удобнее: тихо, никто не мешает.

Тут-то и выясняется назначение гусиных перьев. Оказывается, они бывают нужны при настройке микстурных регистров, в которых, как мы знаем уже, при нажатии одной клавиши звучат сразу несколько труб. Когда настраивают одну из них, остальные своим звучанием мешают, и чтобы они умолкли, мастера закрывают их лабиальные щели гусиными перьями. Пальцами нельзя: от тепла труба сразу расстроится. И твердым ничем нельзя: можно повредить лабиальную щель, погнуть ее край. Так что гусиные перья - всего-навсего маленькая хитрость. Без профессиональных тонкостей не обходится ни одна настоящая работа.

Спасибо Игорю Андреевичу и Вадиму Алексеевичу, благодаря им мы проникли в святилище, надежно скрытое от посторонних глаз. Теперь мы знаем, что орган - необычайно сложный и интересный инструмент.

Скептик может добавить: и очень дорогой. Стоит ли, спросит он, строить в разных городах нашей страны все новые и новые инструменты? Оправданы ли огромные затраты на это дело?

Лучше всего ответить ему словами известного художественного и музыкального критика Владимира Стасова. Он писал, что этот инструмент выражает глубочайшие и могущественнейшие стремления человеческого духа и что только у него есть тот величественный, идущий как будто из вечности голос, которого не имеет никакой другой инструмент, никакой оркестр.