Машина или инструмент?

Не удивляйтесь такой постановке вопроса и не торопитесь отвечать, что ни без труб, ни без механизмов органа нет. Да, такой ответ верен, однако к нему лучше подобраться издалека.

Основной принцип органа - это некоторое количество труб, каждая из которых издает один-единственный звук. И если иметь в виду только этот принцип, можно утверждать, что орган возможен без машины. И не только возможен, но и существовал в действительности. Флейта Пана уже воплощала в себе принцип органа: каждая из ее трубок издавала только один звук. Впрочем, говорить о флейте Пана в прошедшем времени несправедливо: у некоторых народов она живет до сих пор, только под другим названием. Русские кувиклы, например, или молдавский най - это не что иное, как флейта Пана.

Говоря о принципе органа, можно вспомнить и роговой оркестр, бытовавший в поместьях богатых русских вельмож сравнительно недавно - всего полтора-два века назад. Здесь тоже каждый рог издавал один звук, так что участники оркестра, в основном крепостные крестьяне, не всегда были музыкантами, многим хватало умения в нужные моменты выдувать из своего рога его единственный звук. А если учесть, что чаще всего это делалось по команде, то и помнить музыкальное произведение наизусть было не обязательно. Труб разной длины в обычном роговом оркестре насчитывалось несколько десятков, а в большом - до трехсот. Вот вам и орган без машины. Это уже не флейта Пана, которую можно упрятать за пазуху.

Такие аргументы вправе привести человек, придерживающийся мнения, что орган - это прежде всего трубы. А теперь послушаем оппонента, который во главу инструмента ставит машину.

Флейта Пана, скажет он, так и осталась флейтой с ее несколькими трубочками, и сравнивать ее с органом никак нельзя. Только когда к трубам приспособили машину, орган стал развиваться как самостоятельный инструмент. Роговой оркестр тоже не в счет, ибо люди, игравшие в нем, волей хозяев были превращены лишь в придатки труб, в ту же машину. Рог - хороший инструмент, с мощным, своеобразным звучанием, но объединение рогов в оркестр не превращало их в орган хотя бы потому, что музыка, исполняемая таким способом, в принципе не могла быть высокого качества. Не удивительно, что роговые оркестры распались, не оставив следа в истории музыки: мы помним лишь факт их существования, не более.

А вот инструмент, не имеющий никаких труб, а представляющий собой только машину, существует. Это электроорган. Стоит ли строить в наши дни слишком дорогие органы с множеством труб, если современная электронная машина дает почти тот же эффект?

Вот такие разные мнения об органе. Понять причину разногласий нетрудно: музыкант, обычно выступающий в пользу первичности труб, хочет умалить свою зависимость от машины. А инженер, утверждающий главенство машины, желает подчеркнуть весомый вклад техники в органную музыку.

Да, органа без машины быть не может, потому что без нее человек не смог бы заставить звучать такое множество труб, обладающих самыми разными тембрами. Без машины орган не обрел бы своей уникальной мощи, целиком подчиненной одному исполнителю. Не будь постоянно совершенствующейся машины, которая предоставила чуть ли не безграничную свободу композитору и музыканту, мы не досчитались бы сейчас многих редкостных по красоте, выразительности и силе органных произведений.

Однако и без труб органа нет. Электроорган - это другой инструмент, он хорош сам по себе, на своем месте и в своем репертуаре, но воспроизвести в точности звучание и характер органа он не в состоянии и вряд ли сможет сделать это в обозримом будущем. Да и сам сторонник машины, сравнивая электроорган с органом, не удержался от слова «почти» и тем самым противоречил сам себе, потому что «почти» в искусстве - это уже нечто совсем другое. Здесь ценится неповторимость.

Итак, орган - это соединение труб и машины. Однако нужно добавить, что машину соединяет с трубами сложная система управления, которая тоже имеет свою историю. И чтобы не путаться и не перескакивать с одного на другое, мы так и познакомимся отдельно с тремя историями - труб, машины и управления.