30.07.2012

Игорь Корнелюк: 'Хочу, чтобы у мелодий кинолент была самостоятельная жизнь'

Игорь Корнелюк, один из самых известных современных отечественных композиторов и исполнителей, выступил в июле на Летней веранде кинотеатра «Победа» и стал участником круглого стола на тему «Музыка в кино» вместе с новосибирскими композиторами, музыковедами, театроведами и журналистами.

Судя по всему, композитор остался доволен обсуждением: «Я поражен этим разговором, который произошел в Новосибирске, а не в Москве. Здорово, что такое возможно здесь. Так удивительно, такое впечатление, что в Москве эти проблемы людей не волнуют, там нет таких круглых столов с квадратными сторонами. Спасибо всем».

Почему эта тема его волнует? Потому что он написал не только известнейшие «Там для меня горит очаг» (песня для сериала «Бандитский Петербург»), «Дожди», «Билет на балет», «Милый» и другие популярные композиции. Игорь Корнелюк — автор музыки к известным фильмам и телесериалам. Кроме уже упомянутого «Бандитского Петербурга», он создал саундтреки к «Идиоту» по Достоевскому, «Мастеру и Маргарите», «Тарасу Бульбе». Написал музыку к сериалам «Честь имею!..», «Небо и земля», «Легенда о Тампуке» и др. Диски с этой музыкой уже выпущены, и Корнелюк пишет новую, к новым фильмам. Заодно решая насущную для многих композиторов дилемму: электроника или живая музыка.

Ведущий круглого стола, ректор Новосибирского театрального института Василий Кузин, предложил для обсуждения как минимум пять аспектов заявленной темы: исторический, культурологический, эстетический, технологический и даже философский. Наш гость выбрал свою линию разговора: о времени и о себе. Проявив в то же время готовность к дискуссии, выслушивая различные мнения, обстоятельно отвечая на вопросы коллег-композиторов.

О времени

— Мы приходим домой вечером, включаем телевизор, хотим видеть ток-шоу или чтобы нам пощекотали нервы очередным блокбастером, но чтобы мы при этом не слишком напрягались. А восприятие произведений искусства требует от воспринимающего определенных усилий. Когда мы ходим на вернисаж смотреть картины художников, мы работаем, когда читаем хорошую книгу, тоже работаем. Так вот, постепенно мы почему-то перестали это делать. И сегодня предпочитаем зрелища, которые можно смотреть в полурасслабленном состоянии. В связи с этим киномузыка тоже очень изменилась за последние годы, стала более прикладной.

Этот американский путь развития, когда оркестр играет роль большого тапера и разжевывает то, что происходит на экране, а ты сидишь и понимаешь: «О, сейчас будет страшно, а сейчас — драматично, сейчас что-то произойдет». И ничего в голове не остается, музыка как бы пролетает сквозь тебя, и все. Но она при этом работает в кадре, потому что музыка в кино, конечно, должна работать. И какие бы при этом у нас ни были фантазии, мы ограничены рамками экрана, и композитор за эти рамки выйти не может, потому что даже инструментарий, характер музыки выбирается прежде всего кадром.

О музыке

— Мне в этом смысле больше нравится старая киномузыка, нравится европейский путь. Обратите внимание — в культовые фильмы американцы часто приглашают европейских композиторов: Нино Рота, Энио Морриконе. Всегда вспоминаю замечательного композитора Владимира Косма, который сделал много фильмов с Пьером Ришаром, в том числе удивительный фильм «Высокий блондин в черном ботинке», где играют румынские цимбалы. А когда начинается любовная сцена героя с этой необыкновенной блондинкой, что они выделывают, эти цимбалы и эта флейта! Это лирика. И вот смотришь и думаешь: «Боже мой, при чем тут эти цимбалы, но здорово ведь, они дают объем, и эта музыка живет после кино». Мне всегда симпатичен такой путь, чтобы был тематизм, мелодия, которая, по возможности, могла выйти за рамки фильма и жить самостоятельной жизнью.

Когда-то Алексей Рыбников, замечательный композитор, сказал, что точно найденная интонация способна скрыть недостатки актерской игры, убрать недостатки операторской работы, замазать неудачный монтаж. И наоборот, неточная мелодия, когда не в «десятку», а в «девятку», убивает и гениального актера, и монтаж, и что угодно. Мне кажется, это очень точное наблюдение, потому что интонация и вообще музыка — это симбиоз, букет эмоций, и если в этом букете превалирует неточность, слишком мало лиризма, или маловато драматизма, или многовато, то общая киноконструкция разрушается.

О себе

— У меня в этом году выходит четыре картины, к которым я писал музыку. Одна из них — фильм Владимира Мельникова «Поклонница». Это фильм о Чехове, о последних годах его жизни. Была очень тяжелая работа, потому что о Чехове можно говорить только на полутонах, полунамеком. Нет такого, чтоб на разрыв аорты, чтоб страсти кипели, все очень тонко. И, пользуясь новейшей электроникой, я поймал себя на мысли, что если бы мне бесплатно предложили струнную группу любого нашего оркестра, я бы отказался. Потому что, во-первых, жалко людей, а во-вторых, техника сегодня позволяет сделать все настолько реально, что, думаю, ни одно ухо не отличит.

Эта «библиотека» очень грамотно и качественно сделана, буквально канифоль сыпется с этих струн, и самое главное, хотите, профессиональные мелочи расскажу? Что такое сэмплер? Я ткнул в клавишу, и звучит нота. Но когда играют живые скрипачи, вот эти, к примеру, две ноты они не сыграют просто так — они будут их ловить, пальчиками подтягивать. И каждый раз будет возникать уникальное звучание. Я долго ломал голову, как тут быть, но даже такой прием доступен для электроники. К тому же у меня почти 400 каналов только скрипки, что позволяет передать каждый штрих, как будто смычок движется в разные стороны. Это действительно так, и я заметил, что многие голливудские композиторы работают приблизительно по такой же технологии. У всех разные особенности, каждый пользуется своим арсеналом. Так что цифра развивается, и электроника в музыке — не всегда от бедности.

О режиссерах

— Режиссеры кино с точки зрения отношения к композитору и киномузыке, конечно, разные. Владимир Бортко, например, в тандеме с которым выпущены «Мастер и Маргарита», «Идиот», «Тарас Бульба», — настоящий режиссер-диктатор. Он может требовать даже ноту заменить. Возьмем тот же «Бандитский Петербург». Там было две песни. Первую, «Город, которого нет», спел я, и вторую, лучшую, на мой взгляд, спела Татьяна Буланова. Она была, по-моему, девятой исполнительницей, поющей эту песню. А все почему? Бортко попросил меня, чтобы я на пианино наиграл и просто на диктофончик напел песню, чтоб он мог послушать. И я имел глупость и неосторожность это сделать. И вот он в моем исполнении прослушал песню много раз, и потом не воспринимал ни одну певицу, а мы перебрали их очень много. В конце концов он предложил: «Слушая, спой сам». Я отвечаю: «Не могу, эта песня от женского лица, и героиня в это время в кадре». В общем, закончилось тем, что он настоял, чтобы мы сделали мужской вариант стихов, я записал песню. Бортко ее послушал и сказал, что ничего не годится. И слава Богу! И еще Бортко может попросить, например, дать какую-нибудь музыку для монтажа. И, монтируя под темпо-ритм этой музыки, он привыкает к ней, и потом никакая другая ему уже не нравится. И дальше композитор не может работать, потому что любые изменения в аранжировке, в интерпретации тех же мелодий становятся невозможны. И это очень неудобно.

Есть режиссеры, которые доверяют. Я делал картину на «Бавария-фильме» с Ираклием Квирикадзе. Честно говоря, когда ехал на встречу с ним в Москву, трясся, как пятнадцатилетний мальчик, когда собирался поступать в ленинградское училище при консерватории. Переживал страшно, потому что понимал, с кем предстоит иметь дело. Просто без кадра предложил Квирикадзе несколько фрагментов, и ему сразу понравилось. Когда режиссер послушал еще пару эпизодов, то дальше отдал мне все на откуп. Мне также очень понравилось работать с Мельниковым, потому что это та старая школа, которую мы, боюсь, потеряли, не успев приобрести новой. Он очень тонко чувствует музыку, и работа над фильмом о Чехове была интересной и плодотворной.

Прямая речь

Андрей Кротов, композитор, автор мюзиклов «Зори здесь тихие», «Слоненок», опер «Ковчег», «Дня не было и числа тоже», музыки к театральным спектаклям:

— Хочу сказать по случаю Игорю Евгеньевичу комплимент: с детских пор я пел ваши песни и до сих пор люблю «Билет на балет» и «Дожди». Это уже на всю жизнь. Хочу сказать большое спасибо за талантливые вещи. У нас очень сложная «попсовая» культура, в ней 95%, мягко говоря, малоинтересного. У Игоря даже в попсе всегда был и есть смысл, он талантлив в любой вещи. И второй пункт: «Зачем нужна музыка в кино?» Уберите музыку из «Бандитского Петербурга», и что останется? В общем, достаточно примитивный черный сюжет. Если бы не эта музыка, я даже не смотрел бы сериал. А эта музыка делает его высоким. Тот самый случай, когда мелодия привносит другой смысл, глобально вытягивает фильм. Это очень важный компонент в драматургии фильма, именно этого, не говорю сейчас о других.

Марина Логинова

Источники:

1. rus.ruvr.ru