В поисках скрипки

Не одной какой-то, а скрипки вообще. Вернее, того, что помогло бы наконец воссоздать заново тембр лучших старинных скрипок.

Шли к этому разными путями.

Пытались вывести всеобщий закон, по которому можно было бы строить инструменты, не отличающиеся ничем от скрипок Страдивари. Приходили, например, к математической формуле корпуса скрипки и утверждали, что в основе этой формулы лежит знаменитое золотое сечение. Однако выяснилось вскоре, что золотое сечение может объяснить, и то с натяжкой, красоту и изящество скрипки, но не ее звучание. Оно пока не поддается ни математике, ни физике. Его можно воссоздать на экране осциллографа в виде неправильной кривой линии, можно проанализировать эту кривую, разложить на обертоны, измерить частоту и силу каждого из них отдельно, но объяснить все волшебство пения старинных скрипок таким путем не удается.

Русский скрипичный мастер Анатолий Леман, работавший в конце прошлого и начале нашего века, вывел даже не один, а несколько законов, которым как будто подчиняется устройство корпуса скрипок Страдивари. Например, «закон сопротивления дек», «закон мужественности тона» и даже таинственный «икс-закон». Однако ни самому Леману, ни тем, кто потом пытался разобраться в этих законах, они не помогли повторить Страдивари. Видимо, в основу законов лег все-таки не столько опыт великого мастера, сколько опыт самого Лемана, позволявший ему строить неплохие скрипки. Результаты изысканий Лемана довольно резко критиковали потом за путаность и неясность, но не хочется присоединять и свой голос к этой критике, потому что любая попытка что-то объяснить заслуживает одобрения.

Другие шли иным путем. Они не искали и не выводили никаких законов, а попросту копировали старинный инструмент. Какую-нибудь скрипку большого мастера тщательно вымеряли и строили точно такую же. Причем толщину и конфигурацию обеих дек воспроизводили чуть ли не с микронной точностью. Покрывали скрипку таким же лаком, ждали, пока он просохнет, натягивали струны и с душевным трепетом брали в руки смычок. Никаких результатов. То есть результаты, конечно, были, скрипка получалась очень даже неплохой, но копия неизменно сильно проигрывала по сравнению с оригиналом. В конце концов пришли к выводу, что иначе и не могло быть. Размеры и конфигурацию можно повторить, это не слишком трудно, однако где взять точно такое же дерево? Порода одна и та же, но, как ни ищи подходящий кусок, все равно чуть-чуть не так лежат слои и копия получается не вполне сходной с оригиналом. Имеет значение и плотность дерева, а как ее определить точно у старой скрипки? Даже в одном куске плотность может быть неодинаковой, как же угадать ее распределение по участкам готовой, вклеенной в инструмент и покрытой лаком деки?

Третий путь можно назвать противоположным копированию. Люди, шедшие этим путем, как будто специально задавались целью ничего не заимствовать у старых мастеров, а иными способами прийти к тому же результату, то есть удивительному звучанию.

Отвергали, например, традиционную форму скрипки. Французский физик, врач и музыкант прошлого века Феликс Савар усомнился в том, что полноценно звучать может лишь инструмент привычных очертаний. Он провел акустические опыты с корпусом скрипки и пришел к выводу, что не форма его определяет звучание. Сделав некоторые расчеты, Савар заказал Жану Вильому, одному из лучших французских скрипичных мастеров, скрипку с корпусом в виде простого ящика трапециевидной формы. Итоги этого необычного эксперимента можно оценивать по-разному. Скрипка пела не хуже многих других инструментов - это один результат. Соперничества с прославленными скрипками все-таки не вышло - другой. Савар утверждал впоследствии, что если бы большие мастера веками разрабатывали именно такую простую форму скрипки, то и тут у них получались бы шедевры. Доказать это утверждение невозможно, но и опровергнуть нечем.

И традиционный материал скрипок, бывало, отвергали мастера. Например, советский скрипичный мастер Василий Федорович Мухин, сделавший около ста хороших скрипок в обычной манере, решил поэкспериментировать с деревом верхней деки. Сделал ее из клена, который по правилам идет на нижнюю деку. Скрипка звучит! Следующую сделал и вовсе из «немузыкального» дерева - ольхи. Звучит! Вдоль краев верхней деки врезается тонкая полоска черного дерева, предохраняющая деку от растрескивания, - Василий Федорович отверг и эту традицию, сделав врезку из медной проволоки. Никакого ухудшения!

И тут мастер пришел к мысли, которая ему самому поначалу показалась кощунственной: а нужно ли вообще дерево для корпуса скрипки? Привыкнув к этой мысли и перейдя от нее к делу, Василий Федорович построил скрипку, альт, виолончель и контрабас с корпусами из пенопласта. Оценивало необычные инструменты строгое жюри - музыканты Государственного квартета имени Танеева. Заключение: инструменты очень хорошие.

Конечно, оценка не исходила из сравнения с инструментами старых мастеров. За основу был взят обычный высокий уровень, и оказалось, что пенопластовые инструменты ему соответствуют. А приближения к Страдивари не вышло и тут.

Но не каждый из нынешних мастеров решается на столь необычные опыты. Большинство идет старым проверенным путем, и среди современных инструментов тоже встречаются прекрасные экземпляры.

Это породило еще одну легенду, которая нет-нет да и прорвется в газету или журнал. Мол, никакой тайны скрипки уже нет, звучание старых инструментов воссоздано во всей его полноте. Источник этой легенды не только естественное желание журналиста как можно эффектнее преподнести читателям результаты работы того или иного мастера, а еще и официальные итоги некоторых конкурсов инструментов. На таких конкурсах члены жюри не видят инструментов, так как исполнение ведется за занавесом. К современным инструментам для сравнения присоединяется скрипка Страдивари. Все скрипки, в том числе и Страдивари, нумеруются, и жюри не знает заранее, под каким номером выступает та или иная скрипка. И вот вдруг оказывается, что старинный инструмент занял третье или четвертое место, а вперед вышли современные скрипки. Чем не повод для сенсации?

А все дело в том, что всесторонне оценить скрипку на таких конкурсах невозможно. Вот из чего складывается совершенство звучания: сила, углубленность, упругость, плотность, концентрированность, отсутствие свистящих, фистульных примесей. И это еще не полный список. И когда современная скрипка, опередившая Страдивари, оценивается уже не через занавес, а в руках у музыканта, неизменно оказывается, что о победе над инструментами старых мастеров говорить рано, хотя скрипка сама по себе превосходная. Случается, все из перечисленных качеств присутствуют в ее звучании, но нет так называемой отзывчивости - инструмент требует усилий для получения хорошего звука. Эту сторону скрипки никак невозможно оценить из-за занавеса, а для музыканта она вовсе не безразлична. Лучшие старинные инструменты мгновенно отзываются на легчайшие прикосновения смычка к струнам. По этому поводу английский физик и музыкант Чарльз Тэйлор сказал так: «Современный скрипичный мастер может уже сделать инструмент, который в руках опытного скрипача не отличим по звучанию от подлинных старинных инструментов, изготовленных такими мастерами, как Страдивари. Но... на старинной скрипке даже новичок может извлечь удовлетворительный звук, для получения подобного звука на современной скрипке необходим уже первоклассный исполнитель».